А может, здесь спрятаны дети?  

К нам в редакцию пришла молодая женщина и принесла письмо. Женщина была бледной, выглядела усталой. Но вещи и события, о которых она пишет, если в действительности они имели место, нельзя назвать иначе, чем варварство. Мы не можем оставить эти события без внимания, и предлагаем вам ознакомиться с письмом (из письма убраны все некорректные выражения).

«Кому нужна такая помощь?

Хочу с вами поделиться своим горем, которое произошло в нашей семье в конце прошлого года.

Наша семья многодетная, у нас было четверо детей (старшей 7 лет, другим детям - 5 и 3 года, а младшей был 1 месяц). 31 декабря у меня рано утром умирает младшая дочка – Ангелина. Ребенок был абсолютно здоров, ничем вообще не болел. Родилась она 4 ноября с весом 2880 гр. Когда исполнился 1 месяц, мы были на приеме у педиатра, прибавили в весе 1 120 гр. Участковая медсестра у нас была регулярно, последний раз была 29 декабря. Она видела, что ребенок был здоров, активен. Питание у нас было только грудное. И вот 31 декабря произошло у нас это несчастье. Были работники милиции, СКП, детской поликлиники (участковая медсестра, соц.работник), морга. О том, что явных следов насилия на теле ребенка не было, сообщили сразу.

Старших детей я отвела к племяннице мужа. А мы с мужем ждали такси, чтобы везти тело маленькой Ангелиночки в морг. В это время прибегает соц.работник из ЦСПСиД «Салават Купере» Давлетшина В.Р. и на повышенных тонах стала спрашивать: «Где дети?» Ну, я ответила, что дети у родственников. Она стала допытывать адрес их места нахождения. Целью её визита было – поместить детей в приют «Теплый дом». Ею было высказано и такое предложение: «Напиши заявление, и сама отдай детей в приют на три дня». Но разве нормальная мать станет отдавать своих детей в такой ситуации? Затем Венера Рафиковна позвонила зам.директора ЦСПСиД Алексеевой А.В. Она ей посоветовала: «Пригрози, если не скажет адрес, где сейчас дети, то её вообще закроют в тюрьму». На что я ей сказала в ответ: «Ну, пусть закрывают». Через полчаса подъехало такси, мы сели и поехали в морг. Все время, пока длилось вскрытие (примерно 2 часа), мы были там. Диагноз, от которого умерла Ангелиночка, - «Внезапная смерть грудного ребенка». Никаких признаков того, что она захлебнулась или задохнулась, не обнаружили.

В это время, не дождавшись результатов вскрытия, пока нас не было дома, сотрудница ЦСПСиД вместе с участковым милиционером стали бегать по родственникам. Сначала прибежали к моей тетке. Они с мужем больные люди: перенесли инсульт, болеют болезнью Паркинсона, сердце больное. И тут на них абсолютно посторонние люди стали кричать, бегали по квартире. Довели людей до того, что им пришлось вызывать потом скорую помощь. Не найдя у них детей, они отправились к сестре мужа. У моей золовки они вели себя также отвратительно. Ворвались наглым образом в ванную с вопросом: «А может, здесь спрятаны дети?» А в это время в ванной мылся молодой человек (сын) 20 лет. Но у них совести хватило и туда заглянуть, разве не стыдно? Люди, которые являются образованными, считают себя интеллигентными… (пропуск текста). У золовки они узнали адрес, где находятся дети. Всей родне они говорили, что забирают детей на 2-3 дня, до выяснения ситуации. Но прошел уже месяц, а детей всё ещё нет дома. Наверное, и детей надо было забирать, дождавшись результатов судебно-медицинской экспертизы? А она показала, что моей вины в смерти Ангелины нет, так тогда и оснований не было для определения детей в «Теплый дом». А они не хотят или боятся признать свою ошибку. За то время, пока дети находятся в приюте, они уже несколько раз переболели. Старшая дочка лежала в детском отделении ГБ №2 с диагнозом ОРВИ две недели. В конце января пятерых детей из приюта доставили в инфекционную больницу с кишечной инфекцией, и среди них трое моих детей. Поставили диагноз «дизентерия». И что же это за санитарно-гигиенические условия в гос.учреждении, которое занимается воспитанием и содержанием детей?

14 января 2011 г. меня вызвали на Комиссию по делам несовершеннолетних. Я шла туда с надеждой, что мне отдадут детей, а там началось такое! Мне даже слова не дали сказать. А вдобавок обвинили еще в том, что я якобы пришла на КДН в нетрезвом состоянии. Да еще в такой грубой форме: «Ну, ты бутылку не выпила, но вот рюмку точно махнула». Но разве можно так говорить? Я просто с 31 декабря ничего не ела, да и не спала ни одной ночи нормально. Закрываю глаза, а мне снятся дети. Как я по их мнению должна выглядеть, перенеся такое горе? После КДН я отправилась в наркологический кабинет. Анализ показал, что содержание алкоголя в моем организме составляет 0,00 % промилей. И мне дали справку с указанием времени моего визита. На другой КДН, которая состоялась 28 января 2011г., на эту справку они никак не могли возразить. Начали придумывать какие-то оправдания в свой адрес: «Ну, у Вас взгляд был не такой», или еще что-нибудь похожее. И тут они решили, что как-нибудь надо еще надо мной поизмываться и над детьми, так вот давайте дождемся результатов анализов, которые придут из Казани с окончательным заключением о смерти. И вот только тогда отдадут детей. А что эти анализы мы не можем дождаться дома? Что я сделаю с детьми? Они не думают, что в приюте им будет лучше. Но это же не так. Есть, конечно, семьи, где дети неухоженные, голодные, холодные, не в чем ходить. У нас все по-другому. Детям дома лучше, они растут в любви и ласке. А теперь что? Дети ревут, просятся домой, а я ничего сделать не могу. Это просто ужас. Какая психологическая травма для детей, и физическое здоровье тоже подорвано, после таких болезней…

…Вот «Салават Купере» считает, что детям в приюте лучше. Они все это мероприятие называют «реабилитацией». Только непонятно, от кого они реабилитируют, от нормальных родителей? Или же они хотят показать видимость своей работы? Они должны помогать, а не вредить».

Богаткина Е.

Прочтя это письмо, мы посоветовали женщине обратиться за помощью в прокуратуру. А сами решили узнать побольше об этой истории.

Первым делом мы отправились в дом, где проживает эта семья, чтобы поговорить с соседями. Мнение соседей было неоднозначным. Некоторые из них характеризовали мужа этой женщины как пьющего человека, а о самой Евгении сказали, что спиртное употребляет редко. За детьми ухаживает. В квартиру к Богаткиным мы не смогли попасть, так как в день нашего визита их там не оказалось.

Позднее связь с Евгенией была утеряна. Сотовый телефон не отвечал. А после визита в прокуратуру она к нам не вернулась, хотя обещала. Но вот несколько дней назад Евгения нам позвонила и, плача, говорила всем «спасибо» за поддержку. Она была в прокуратуре и только после их вмешательства 15 февраля детей, наконец-то, вернули родителям, а причиной тому, что мы не могли до неё дозвониться, с её слов, это то, что у неё украли телефон. Мы сразу связались представителями «Теплого дома» и попытались выяснить, как происходит процедура возврата детей в семью. Оказывается, перед принятием решения на КДН обязательно обследуются изменения условий проживания данной семьи. И если представителями контролирующих органов они признаны удовлетворительными и улучшенными, то комиссия принимает это решение. Но со слов директора «Теплого дома», эта семья уже с 2006 года была взята на контроль, как неблагополучная.

Даже если это и так, зачем же поступать подобным нечеловеческим образом по отношению к бедной женщине, у которой перед глазами лежит трупик собственного младенца, а какие-то люди в этот момент требуют отчета, задают всякие вопросы? Зачем обращаться с людьми как с преступниками? В нашей стране вина человека может быть доказана только судебными органами. Мы думаем, что это далеко не конец данной истории, и поэтому постараемся взять комментарии у других участников этих событий, чтобы в следующих номерах нашей газеты рассказать вам об этом.

Ч. Сулейманова